3 октября 1952 год. Лос-Анджелес.

- Думаешь совпадение?
- Врядли. Но пострадали уже все, значит есть место какой-то темной лошадке.
- Русские этого так не оставят...
- Это уж точно. Слушай, мне надо заскочить, отправить письмо дядюшке, успеем до собрания?
- Конечно успеем, Джонни! Тут недалеко был почтовый ящик.
- О'кей. Спасибо Фрэнки.
Высокий жилистый парень в темно-коричневом пальто и шляпе в тон подозвал официантку и сделал заказ на пару чашек кофе и "чего-нибудь перекусить". Его-то кореннастый и полноватый Фрэнк Скола и называл Джонни. Оба были друзьями, оба были итальянского происхождения, правда только Фрэнк в отличии от приятеля говорил с легким акцентом, но объединяло их в большей степени то, что оба они пренадлежали к семье Скалета: Спаллини полтора года, Скола - чуть больше двух.
Сначала Фрэнки не доверял решению Ричи Скалета принять на работу того, кого два года года назад вышвырнули из полицейского управления, с позором и общественным порицанием: газеты и радио разразились в один миг вестью о том, как молодого парня прошедшего две войны выкинули на улицу за убийство четырнадцатилетнего мальчугана из табельного оружия. Спустя месяца четыре после этого к младшему из братьев Скалета заявился пьяный вдрызг Салли, являвшийся фронтовым другом Джонатана, и слезно умолял принять парня на работу. Бывший полисмен в кругах мафии - тогда это звучало и многообещающе, и в то же время откровенно глупо. Но Джонни получил шанс и, несмотря на все опасения Фрэнки, оправдал все ожидания. А Скола, назначенный тогда куратором Спаллини, пожелал остаться напарником для вступившего в клан друга.
- ... и вот, тащу я этот чемодан, а до машины топать где-то мили три, а он... Эм, вам чем-то помочь, мистер? - продолжая смеяться над шуткой спросил Скола.
Перед ними стоял среднего роста и лет брюнет, одетый в светлые брюки, перепачканые грязью, и бесформенную кожанную Он не двигался, даже зрачки его, казалось, застыли, выжидающе уставившись в столик, за которым сидели компаньоны.
- Мистер? - перестав улыбаться, повторил Фрэнк.
И мгновенно застыл от страха: в лицо Спаллини, отблескивая вороненной сталью, уставился револьвер с 2.5-дюймовым стволом.
Где-то позади брюнета раздался вздох и звук разбивающегося стекла.

27 ноября, 2010 год. США, где-то в штате Миннесота.
- Слушай, Стиг, а ты уверен, что мы точно идем туда, куда нам указывали в письме?!
- Да хрен его разберет, этого дома ни на картах, ни в навигаторе нет, пустошь! Тихий холм, честное слово!
- … И машину оставили на обочине…
- Замолчи, твой Цивик никак не тянет на Хаммер, мы бы тут не проехали! Чертов ветер!
- О, вот и дом, смотри, там на вершине. Какие хоромы, это что, спутниковая тарелка на крыше?
Двое мужчин, отряхиваясь от снега, остановились на крыльце двухэтажного дома, стоящего на вершине заснеженного холма.  Того, что был одет в военную куртку и держал в руках сумку с ноутбуком звали Уилльямс Тим. Уроженец Айовы, он был 35 лет отроду, примерно шести футов роста, не отличался особой мускулатурой, но был неплохо сложен. Когда-то давно, шесть лет назад, он был в составе ВС США, ушел оттуда в звании лейтенанта – его просто потянуло к мирной жизни. Вспомнив о своем давнем пристрастии к истории, на «гражданке» наш герой решился и поступил в университет на отделение журналистики и истории, где он и познакомился со своим уже давним другом Стигом.
Стиг не был американцем, хоть и имел гражданство США, хотя сам был родом из Швеции, а его предки были французскими евреями, в свое время переехавшими на север Европы. Каплан имел прошлое преподавателя Оксфорда, докторскую степень исторических наук и свободно говорил на четырех языках: английском, шведском, русском и немецком.
- Вот ты мне объясни, Стиг, как можно додуматься построить здесь дом?! В такой глуши, - перебирая ногами спросил Вилли, как любил называть его Каплан, - даже йети откажется поселиться, а…
Входная дверь, резко раскрывшаяся перед ними чуть не прилетела Тиму в нос, благо тот успел отступить, но, к великому его сожалению, поскользнулся и упал спиной в сугроб. Чертыхаясь, Уилльямс только начал подниматься, как остановился, уставившись на старика в моторизированной инвалидной коляске на пороге.
- Проходите, Лаура скоро сварит кофе, - сухо проговорил хозяин дома, отъезжая назад, открывая проход в дом, - Да, и дверку прикройте, сквозняк знаете ли…

3 октября 1952 года. Лос-Анджелес. 13:53
- Дерьмовый день!
Детектив Андерсон стоял у входа в кафе, нервно закуривая третью сигарету. Внутри уже работал Маккейн, молодой ирландец, с которым он работал уже два года бок о бок, а теперь дожидался его, так как не переносил вида крови. Курт Маккейн или, как звали его знакомые, Мак, вышел из кафе спустя 20 минут, устало вздохнул и зажег предложенную сигарету.
- Ну как? - спросил Грегори.
- Никак. Джонни спалини получил пулю в голову, умер сразу, его приятель, Фрэнк Скола две, обе в грудь. Говорят умирал долго и мучительно. Крепкий мужик, умер не от болевого шока или еще чего-то. Захлебнулся кровью.
- Охренеть...
Так они простояли еще пару минут молча. Закуривая вторую, Мак снова заговорил
- Что примечательно - стреляли с револьвера, мы не нашли ни одной гильзы. И это... с калибром небольшие напряги, послали за криминалистами.
- Зачем? - вопросительно уставился на напарника Грег
- Нашли только фрагменты пуль. Такие патроны используют для охоты на оленей и крупную дичь: входное отверстие маленькое, аккуратное, а внутри пуля "разворачивается" и наносит обширные повреждения. Только вот Джонни оказался не оленем, у Спалинни в затылке такая дыра, что я туда кулак могу просунуть...
- Разрывные - подытожил Андерсон
- Ну а какие еще?
Где-то через полчаса прибыли криминалисты, а через час медики вынесли оба тела, накрытые простынями. Криминалисты и большинство копов разошлись, переговариваясь друг с другом, сели по машинам и уехали под вой сирен, включенных для того, чтобы не стоять в пробках посреди обеда. Когда на месте преступления осталось лишь несколько дежурных копов для стандартного опроса свидетелей, Мак повернулся к напарнику
- Можно тебя спросить?
- Валяй, Мак
- Какого черта вокруг тел этих двух мафиозных сошек пляшет чуть ли не четверть департамента полиции Лос-Анджелеса, криминально-поисковая группа и тот ушлый федерал у меня за спиной? - пристально вглядываясь в лицо Грега, спросил Курт.
Андерсон устало вздохнул и похлопал Маккейна по плечу.
- Завтра в участке с утра. Не опаздывай! – ответил Грег и под удивленный стон Курта сел в одну и ту же машину с федералом, переговариваясь с ним, словно они были старыми приятелями.

4 октября 1952 года. 8:42 утра. Полицейский департамент Лос-Анджелеса, США.
С каждым годом пятидесяти семилетнему Грегори  Андерсону становилось все труднее подниматься по лестнице на этаж, где находился кабинет директора и конференц-зал. Связанно ли это было с небольшим пивным животиком, а может с возрастом и нервной работой, но факт оставался фактом. Как и то, что Грег в свои годы был энергичен, подвижен и каждый год уделывал добрую половину новичков на ежегодных спортивных зачетах полицейского департамента.
У дверей зала Андерсон увидел то, что готовился лицезреть еще со вчерашнего вечера: его напарник расхаживал у входа взад-вперед со взъерошенным видом, как будто единственное, что у него было на завтрак это пачка сигарет и литр кофе, и бормоча себе под нос.
- Какого черта, Грег! – крикнул Курт, видев дуга, -Сейчас в зале директор Стоун и тот тип из федералов уже полчаса гоняют… кофе! Меня уже заебало их ждать!
- А ты проходи, проходи, - устало сказал Андерсон, протирая платком лоб, - Кстати, а где мой кофе. Черный, с лимоном, послаще.
- Да иди ты, - скривился Курт, резко открывая дверь зала
Фредерику Стоуну, главе полиции города ангелов, было шестьдесят три года, он был полноватым, широкоплечим и вообще довольно массивным человеком с белоснежными волосами и густыми усами, за что его часто называли «Угрюмый бритый Санта, мать его, Клаус», разве что Санта не орал на людей, словно Сатана, и не страдал нездоровой любовью к бурбону.
Сидящий справа от него федерал, Джереми Линч, наоборот, был до смешного худым, словно состоял из костей и кожи, да и растительностью на лице не обладал. У Мака потихоньку складывалось впечатление, что ему не хватало балахона и косы, для полноты образа и…
- Перейдем к делу, господа, - прервал мысли Курта, Фредерик, - Линч, ознакомь нашего молодца с деталями дела, а то, я думаю, ты уже голову сломал, пытаясь понять от чего весь этот сыр-бор вокруг «простых мафиози»…
- Мафиозных сошек. – поправил директора, Маккейн, с удовольствием наблюдая, как проступает у него вена на лбу от ярости. Стоун ненавидел, когда его поправляют, - ну так что там у вас?
- Джонни Спаллини пришел на службу в сорок шестом году, - кинув папку в сторону Курта, начал федерал, - До этого воевал в 505 десантной дивизии, участвовал в высадке в Нормандии, операции «Огород», в сорок четвертом был отправлен воевать с ускоглазыми, но в сорок пятом был возвращен в Штаты в связи с ранением. Какой-то японский психопат выскочил из-за кустов и полоснул его наискосок тем коротким мечом, название которого ломает мне язык каждый раз. К счастью Джонни спасли и доставили в Америку целым и живым. В итоге наш герой оказался на родине без работы и с жалкой кучкой денег, которые выдавали как пособие участникам войны, да и вообще, зная его, могу заявить, что без дела Джонни сидеть не мог, словно в его заднице постоянно вертелась раскаленная кочерга. Пара недель полицейской академии, несколько квалификационных тестов и Спалинни стал простым полицейским: никакой романтики, простая патрульная работ, хоть и была пара горячих ситуаций. В сорок девятом нам понадобилось выяснить хоть что-то о структуре криминальной паутины, оплетающей Лос-Анджелес, но у нас абсолютно не было идей, и тут Спаллини вылез на сцену. Он был идеально подготовлен, был итальянского происхождения, никаких друзей, родственников,  братьев и сестер, но самое главное – его фронтовым дружком оказался Салли Ботта, пятая страница его личное дело, человек, который должен был войти в семью Скалетта до войны, но был пойман за пьяный разбой и согласился на службу вместо тюрьмы.
Мак достал пачку сигарет из нагрудного кармана, пару раз щелкнул зажигалкой, и глубоко затянувшись продолжил читать содержимое папки. Плевать, что Стоун ненавидел курящих рядом, сейчас ему скорее всего было без разницы, хоть на пол стряхивай пепел, он будет молчать. Курт умел использовать такие моменты и очень любил. А тем временем Линч продолжал:
- Мы повесили на Джонни одно неудачное дело нашего сотрудника, и с «позором» якобы вышибли из департамента. И тут… все! Мы потеряли Спаллини на полтора года!
- Погоди, погоди! – перебил Линча Маккейн, расплываясь в ехидной улыбке, - Ты хочешь сказать, что не просто полиция, а само ФБР потеряло двойного агента? Ребят, вам в ирландские районы Бостона ну никак нельзя, вы же голые оттуда уйдете!
- Заткнись, Мак. Спаллини был профи, а мы думали, что опять наткнулись на инициативный расходный материал, - ткнул пальцем в сторону Курта директор Стоун, - а ты дослушай до конца, малец! Продолжай, Линч.
- Спасибо, Фредди. Как оказалось, Спаллини разыграл все, как по нотам. Он начал с выполнения мелких поручений семьи, затем пошла более крупная работенка. Все это время, он не выходил на связь и не давал за собой следить, чтобы мафии не было ничего ему предъявить. Он понимал, что простейшее подозрение в его сторону было бы провалом. В пятьдесят первом мы получили от него первые два письма: одно пришло к нам, второе – в полицейский департамент. Впервые за десять лет у нас были на руках сведения о структуре и организации криминальных элементов города, их адреса, явки, здания и фирмы, купленные на грязные деньги. Никаких прямых улик, к сожалению, но хоть что-то. Как письма приходили, никто не знает, но между ними всегда были промежутки в два часа, сложная шифровка…
- А теперь его труп лежит с дыркой в башке в местном морге, ага, - буркнул Курт, закрывая папку с грифом секретности, - Простите, что я перебил вас, агент, э-э-э…
- Линч, - подсказал Джереми, делая вид, что ничуть не обиделся.
- Да, так вот, я понимаю, вы потеряли своего внутри паутины. Такое бывает, - развел руками Мак, пыхтя сигаретой, зажатой в зубах, - Объясните, я-то тут причем? Вы меня хотите заслать? Я никчемный шпион, меня раскусит даже банда ирландских националистов, даже не смотря на то, что их мозги с детства в дешевом бухле маринуются!
- Тебя мы и не думали засылать, -жестом отверг предположения директор, - Ты смышленый парень, хоть и заноза в заднице. Андерсон рекомендовал тебя, а его слово много весит. Ты нужен нам на этой стороне, попросту говоря – нам не хватает рук.
- Особенно после того, как вчера нам пришло письмо, первичная дешифровка которого показала, что никто из известных нам семей и банд не причастен к последними событиями… - только было начал Линч, как его прервал дикий рев Андерсона
- ЧТОООО?!!
В зале стало настолько тихо, что было слышен треск, с которым сгорала сигаретная бумага в руках Курта, удивленно косившегося на напарника. Тот тяжело задышал, на лбу набухла вена, а лицо его стало выражать одновременно изумление, ярость и страх, а сам он вскочил так резко, что стул на котором он сидел с грохотом упал.
- Вы что, получили письмо от Спаллини и не сказали нам ни слова?!
- А вы не…
До Линча дошло. Два письма, два адреса, два часа. Вчера Бюро получило письмо от Джонни, начало вытаскивать оттуда сведения, но полицейское управление письма не получило, а значит именно в тот момент, когда Спаллини выдерживал паузу между отправкой конвертов, он словил пулю.
- Как ты там говорил, дружище? – меланхолично спросил Курт, - Паршивый день, да?
- Дерьмовый… Дерьмовый день…